Маг морщился, но не кричал. Никаких сожалений о содеянном. Непрошенный, тихий смешок сорвался с его губ.

Оскар отпустил его горло с недоверчивым рычанием.

— Ты считаешь мятеж забавным? Никогда еще за историю нашей колонии такого не случалось!

Сальваторе покачал головой. Несмотря на попытку смириться, он изо всех сил старался подавить улыбку.

Их новый шеф был вне себя от ярости. Его тело тряслось от бешенства.

— Димитрий… Милано… встать!

Два тяжелораненых вампира с трудом поднялись и оперлись на стол. Ужасный взгляд Димитрия, полный агонии, невозможно было описать.

— Хорошо! Теперь смотрите, как ваш высокомерный вдохновитель учится смирению.

Оскар швырнул Сальваторе к столу и безжалостно его наклонил. Пара грубых, гневных рук разорвала его брюки — когти пронзил кожу на бедрах.

— Что за…

— Заткнись!

Теперь это привлекло внимание Сальваторе. Ты должно быть шутишь!

Такого просто не делали.

Такого никогда, никогда не делали!

Глаза Сальваторе впились в дверь комнаты Совета в отчаянии, ища …

Чего?

Он понятия не имел. Чего угодно!

Время остановилось, когда его брюки упали до лодыжек, и он почувствовал пинок Оскара раздвигающего ноги.

Ладно, прекрасно — новый шеф Совета выразил свою точку зрения. Это зашло слишком далеко!

Какого черта….

Он запаниковал, глаза Сальваторе в истерике метались по комнате. Он думал о борьбе… сопротивлении. Атаке!

Черт, о том чтобы умереть.

Он знал, что не сможет одолеть Древнего, потому что Оскар выпил слишком много его крови. Он был слаб и дезориентирован. И что Оскар только что сказал? Димитрий и Милано должны смотреть?

Если бы Сальваторе мог это предвидеть, он бы сражался на смерть, прежде чем сумасшедший уродец смог иссушить его… но за что его наказывал Оскара? Вероломство… несправедливое преимущества перед врагом. Наказание было подходящим.

Пока его ум боролся, чтобы осознать весь ужас происходящего, Сальваторе почувствовал, как в него жестко вошли сзади, и руками инстинктивно схватились за стол, когда невыразимая боль взорвалась внутри.

Он закричал в агонии. Извивался.

Пробовал мысленно избежать пыток.

Боль была невыносимой, унижение за пределами понимания.

Зарек никогда не должен узнать.

А потом он услышал собственный голос, как будто тот принадлежал кому-то другому, он стонал и всхлипывал, как девка, кричал в том же ритме, в каком двигался Оскар.

Ох Темные Лорды: позор.

Боль. Остановите это!

Мужчина уже доказал свою точку зрения! Такого раньше никогда не случалось! Так же как и убийства действующего Главы Совета его же членами.

Тело Сальваторе дрожало от вторжения, и затем Оскар дернул голову Сальваторе за волосы назад, выплюнул скрипучую команду и застонал от удовольствия.

— Смотрите на него!

Димитрий и Милано были совершенно шокированы, их пронизанные болью лица отражали позор, который они чувствовали — за самих себя и Древнего Мага, которого оскверняли у них перед глазами — но они заставили себя сохранять зрительный контакт с Сальваторе.

Желчь поднялась в горле Сальваторе, и он не сдержал рвотные порывы, когда увидел их взгляды, устремленные на него, полные жалости и отвращения.

Никто не сказал ни слова, пока мерзкий акт продолжался… и продолжался. И продолжался.

В какой-то момент Сальваторе подумал о том, чтобы задержать дыхание, чтобы потерять сознание, но он знал, что это не сработает. Вместо этого, он сильнее сжал края стола, стараясь выдержать жесткие, безжалостные толчки, стискивая зубы при каждом мерзком всплеске, сдерживая гнев. Он хотел разорвать ублюдку горло, но не мог ничего поделать, кроме как смириться.

Это было немыслимо.

Убийство это одно. Предательство — другое. Но это?

Внезапно, Сальваторе услышал хриплый крик и почувствовал, как Оскар расслабиться. О, великие демоны ада.

Он отказывался даже думать об этом. Димитрия вырвало, затем и Милано.

Как только шеф попятился, Сальваторе рухнул на стол, больше не в состоянии ходить. Его тоже вырвало, когда он уловил запах собственной крови, смешанной с запахом…

Как кто-нибудь сможет восстановиться после такого?

Сальваторе задыхался от усталости и боли, лидер задыхался от кое-чего, совсем другого.

Оскар застегнул штаны и сделал шаг назад.

— В следующий раз, когда мы встретимся, мальчики, справа и слева от моего кресла будут стоять вооруженные Мастера Воины, а прямо за дверью охранники. То, что вы сделали сегодня в этой комнате, никогда не будет обсуждаться. То, что я сделал сегодня в этой комнате, так же останется здесь. Все ясно?

Солдаты что-то пробормотали, все еще в шоке, тогда, как Сальваторе рухнув со стола, лежал лицом вниз и пытался кивнуть. Он мало что мог сказать, особенно с настолько поврежденным горлом. У него не было сил, даже чтобы выдвинуть клыки.

— Теперь соберись, чтобы мы могли провести жертвоприношение. У нас есть Король, которого нужно уничтожить.

С этими словами, разъяренный новый Глава Совета вышел из зала.

Сальваторе уставился в землю, стыдясь посмотреть вверх. По крайней мере, все было кончено. Переворот удался, и они все это пережили.

Став такими, какие они сейчас.

Да, подумал он с чувством глубокого позора и новоприобретенным уважением к их лидеру, Оскар Вадовски, был не тот, с кем следовало шутить.

Глава 23

Маркус сдвинул намокшие от пота волосы Киопори со лба и ослабил хватку на горле, стараясь не сместить клыки.

Дорогая богиня-девственница, когда эти страдания закончатся?

Пытаясь скрыть дрожь, вампир погладил девушку по рукам и крепко прижал к груди, продолжая впускать яд глубоко в жилы Принцессы.

Было два часа утра, и они находились в таком положении уже целые сутки.

Двадцать четыре часа.

На протяжении всего дня ее мышцы, суставы и внутренние органы перестраивались. Кровь текла по венам, как кислота, причиняя невообразимую боль, в результате чего девушка впадала в бессознательное состояние, а затем опять просыпалась с новой волной агонии. Все это оказалось самым трудным, что Маркус когда-либо делал. И самым трудным, что Киопори когда-либо приходилось пережить. Превращение Кристины тоже было не из легких, но оно длилось всего несколько часов. А то, что происходило сейчас выходило за грань понимания.

По-видимому, чистая небесная кровь Киопори и то, что Принцесса была освобождена от Кровавого Проклятья, изо всех сил боролись с изменениями, словно от этого зависело ее существование. А на самом деле ведь зависело. Много раз Маркус задавался вопросом, сможет ли ее тело принять превращение вообще.

Наполеан и Накари совершили необходимый ритуал, призвав могущественного бога Дракона, чтобы вернуть Киопори положение истинной судьбы Маркуса и освободить Кристину от судьбы, которая никогда ей не принадлежала. После этого Наполеан заверил Маркуса, что можно начать изменение. Требования Кровавого Проклятья остались такими же, какими были всегда. Но наблюдая за превращением Киопори, вампир задался вопросом, не завел ли он свою судьбу слишком далеко.

Маркус хотел сказать ей, что любит. Объяснить, почему он не может остановиться, несмотря ни на что: человеческий организм Принцессы не выдержит изменения, которые уже произошли, и ее вампирское тело погибнет, если останется частично человеческим. Нет. После того, как началось превращение, его нельзя останавливать, а общаться телепатически было невозможно, поскольку вся концентрации уходила на управление циркуляции яда. Если бы Маркус знал, что изменение будет так много стоить женщине, которую нежно любил, вампир оставил бы все по-прежнему.

Словно почувствовав его растущее отчаяние, Киопори сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, ее напряженные мышцы впервые расслабились. Маркусв последний раз почувствовал слабое сопротивление ее тела, которое отразилось и на лице Принцессы. Вампир втянул клыки. И мысленно просканировал состав ее крови, желая быть абсолютно уверенным, что изменение завершено, и только после этого отодвинулся, медленно опуская измученную женщину на кровать.